— Уже ко мне из отделения приходили, — вся раскрасневшаяся, сердитая до жути, — «Где Скворцов»? «Где Скворцов»? А я по чём знаю? Абонент-не абонент? — язвила, — Звонила тебе… Что сложно было ответить? — она нервно сдёргивала с себя шапку, шарф, рванула кнопки куртки, — Что случилось? Почему ты дома? Почему все твои там на ушах, а ты тут? — кинула одежду отцу в руки и, опираясь о стену, начала расстёгивать молнию у сапог.

— Был на вызове, — неспешно развешивая и раскладывая всё по полочкам, батя сохранял спокойствие, — На самом деле, дорогая, всё хорошо, — но похоже что папкина непоколебимость и ровный тон ещё больше бесили маман.

— На вызове? Тьфу! Какой такой вызов? Ты…

— Я его вызвала! — пришлось, сложив ручки у груди, вмешаться в этот бурный поток эмоций.

Домашняя королева малость опешила.

— Ты? — маман напряглась, глаза блеснули, голос задрожал, — Что с тобой случилось? — мне казалось, что она сейчас прям не снимая сапог, с расстёгнутыми голенищами рванёт осматривать каждую мою царапинку.

— Жива и здорова! Как видишь, — расставила руки и улыбнулась, — Всё хорошо, мам. Все очень хорошо, — я поддержала заданный отцом тон разговора.

— Что значит это ваше — «хорошо»? — она нервно сопела, продолжая стягивать обувь.

— То и значит, что всё — ХО-РО-ШО! — папка же сейчас выглядел в её глазах каким-то счастливым безумцем.

О да! Моя пистолетотерапия в среденевековом мирке для фаната танчиков и любителя пострелять горки пикселов, прошла на ура!

Мать недоверчиво принюхалась и заглянула ему в глаза.

Такой алко-нарко-тестер, блин! Хе-хе!

— Что? Учуяла? — усмехнулся мой роднулька, — Молоде-е-ец! Я знал что ты догадаешься! Котлетки! Пюрешка! Это мы с Янкой поесть приготовили, — он довольнёхонький, подмигнул мне, — Мы же дома и у нас всё «хо-ро-шо»!

— Вот же ж! — я кажись начала понимать, чьи гены во мне доминируют.

— Не может быть ничего «хорошего», когда вы что-то от меня скрываете! — фыркнула мамочка и недовольная пошла умываться.

— А мы тебе как раз обо всём собирались рассказать. Да ведь, папочка? — я потопала на кухню раскладывать ужин.

— Да, Яночка!

Если бы Катарсия могла открыто выражать эмоции, даже ее бы сейчас пробило на хохот.

Посиделки в семейном кругу затянулись надолго.

За окнами уже давно было темно… горели фонари и я точно знала, что оттуда, из дома напротив, из снятой по заданию квартире, за нашими окнами прямо сейчас вели пристальное наблюдение.

— Сканят Ян, дистанционно, — я получала всю необходимую инфу.

— Похрен! Уже похрен! — пока не до пранков было.

— За новую жизнь! — отец наполнил очередной бокал маман ароматным красным вином, хрен знает какой давней выдержки, из бутылки несколько часов назад утыренной прямо из хранилищ винзавода Массандры.

Я же попивала чаёк.

— Это… что? Всё в сам деле было? — она недоверчиво скривила фейс, перечитав мою фэнтези-легенду, — Когда ты успевала, Яночка? — роднулечка пребывала в… как бы это помягче выразиться… слов таких не находилось — разрумянившаяся, малость поплывшая от алкоголя и уже не такая нервная… в некотором офиге, вот!

— Ха-х! Успевала, — мы переглянулись с папкой, — Всё успевала.

— Вы издеваетесь? — она зыркнула на отца, потом на меня, — Решили мне окончательно мозги запудрить?

— Вовсе нет! — я, морально зарядившись уверенностью, вышла из-за стола и как только последние строчки рукописей были прочтены моей домашней королевишной и был перевёрнут последний исписанный лист, тетрадка резко вырвалась из рук роднульки, взмыла вверх и с треском полыхнула, — Всё под контролем, мама! — как она подскочила, что пришлось малость осадить, — Всё под контролем. Моим контролем, — я словила пепел и дунула в сторону раковины… уничтожая улики и историю моих похождений в «подопытном мирке».

— Бред какой-то! И по-вашему это хорошо? — она залпом опустошила бокал и поставила его на стол.

— Пока ещё нет! Хорошо будет тогда, когда ты напишешь заявление об увольнении, — батя подсунул ей чистый лист и ручку, по привычке проверив на какой-то бумажонке, как она пишет, — Я уже сделал это. Очередь за тобой!

Она покосилась…

— Ну же… смелей! — добавил.

— А как же люди? Отделение? Ты… ты же всегда говорил, что… — её губы задрожали.

— Знаешь, дорогая. Да, говорил, — его обходительность сменилась резким тоном, — И сейчас так же скажу. Во всём мире, независимо от страны, ежедневно миллионы людей нуждаются в чьей-то помощи. И эти цифры растут. А я? Я тоже человек! И эту жизнь я живу один раз. Почему я, зная, что могу жить лучше, должен отказываться от этого в пользу какой-то там больницы, где меня, как врача не ценят? А? Ведь я могу при желании работать хирургом, оказывать необходимую помощь людям… да где угодно и при этом проживать, там где я хочу. И работать ровно столько, сколько я хочу, а может и вообще не работать… если дочь нас обеспечит, — видно было как его слова больно цепляли за душу мамули.

Она молча закрыла глаза ладонями и заплакала.

Жёстко конечно папка… но нужно было как-то заставить её сделать то, что требовалось.

По-мне так он тоже сомневался… даже сейчас! И нервничал не меньше, чем она. А может быть, даже и больше, но старался это не показывать. Мне казалось, что отец согласился на моё предложение покинуть Нижний Новгород, причём в спешке, переступив через себя и свои принципы, совсем по иной причине.

Это был страх! Я видела это в его глазах, когда мы болтали в «средневековье» по душам.

Маме, конечно же не нужно было знать про оружие, мои Кремлёвские приключения и склады и даже про слежку из дома напротив. Кукуха бы поехала. Поэтому мы оба с батей, как партизаны хранили молчание. Даже про лекарства для Кнавта мы упомянули лишь мимоходом в шутливой форме. Да и, пребывая в шоке, родная не особо-то всё поняла. А спецы за окном, не зная правды, вообще могли думать, что угодно. Даже ржачно было, какую хрень они себе там нафантазировали.

Но папка-то это всё знал. И именно страх за семью, страх разоблачений и преследований, страх чего-то… ещё непонятного сейчас двигали им больше всяких там призваний врача и личных хотелок. От того и искал он любые отговорки и поводы, чтобы маман добровольно согласилась принять моё предложение, правда так и не озвученное до конца.

Сюрприз готовила обоим.

Она робко сжала ручку и начала аккуратно выводить буковки в шапке заявления — «Главному врачу… ».

Мы с отцом спокойно выдохнули, лишь когда дело дошло до — «даты, подписи и расшифровки»…

Где-то в Океании.

Никто не заметил моего появления на острове, несмотря на то, что я была вся в чёрном.

Блин, совсем не ожидала, выпустила это как-то из головы, что разница во времени 13 часов. Хотя… Мне это было даже на руку.

Думаю, этого достаточно… — я крепко сжимала лямку кожаного рюкзачка, набитого новозеландскими долларами и топала в сторону виллы к домику хозяев

Да-да! Начало ночки было очень увлекательным. Массандра и нервы предков сделали своё дело… конечно же и не без моей помощи тоже. Они отрубились слишком рано, что позволило мне без всяких на то объяснений, незаметно умотать из дома.

А дальше, одарив Кнавта целебным пойлом и скомандовав горничной отныне приносить Лиужеродскому сей божественный напиток ещё четыре дня, я отправилась за донатом.

Чуток там, чуток сям… Пыг-скок по банкам, фирмам и богатеньким домам…

Громких новостей я не желала. Это недремлющих дядек из Кремля сразу же навело бы на «неправильные мысли». А так, как говорил папка — «с миру по нитке», ну мало ли где и почему пропали деньги. К тому же суммы были незначительные для сенсационного оглашения их в СМИ.

— Достаточно! — голос «ИИ» был убедителен, — Главное не сумма, а мотивация.

— В смысле?

— В прямом! Ты же ведь не собиралась отдать им всё сразу? Ведь правда?